Библия в живописи художников XXI века

 Продолжение проекта Открытого клуба

Об Открытом клубе в Москве, его руководителе Вадиме Гинзбурге и проекте «Точка отсчета. Ветхий Завет XXI век» я рассказывал в первом выпуске Ежегодника (В поисках «визуального эквивалента») . Теперь напомню: в первой половине 2017 года в галерее клуба прошли художественные выставки, посвященные Книге пророка Ионы (художник Лев Саксонов) и Книге Эсфирь (художник Феликс Бух) — двух ветхозаветных шедевров в контексте актуального культурного пространства. Вадим Гинзбург предложил концепцию проекта: «снять пафос» высокой истории, стряхнуть тысячелетнюю пыль с древних фолиантов, представить, что в этих книгах речь идет о «живых людях», поступки которых могут вызывать восхищение, ужас, презрение и сегодня, через многовековую толщу времен.
Следующая, третья, экспозиция была посвящена одному из самых трагических сочинений Ветхого Завета Плачу Иеремии, в еврейской традиции «Эйха», что значит «Как» — по первому слову первой строки текста: «Как одинока столица (Иерусалим), некогда многолюдная, стала она подобно вдове». (Автор — художник Юрий Рыжик, кураторы Вадим Гинзбург и Вера Калмыкова, дизайнер Александр Кулиев).
Традиционно текст Плача приписывается Иеремии, одному из четырех величайших пророков Израиля — человеку необычной судьбы, поэту выдающегося трагедийного дарования. Считается, что Плач был написан после разрушения Иерусалима Навуходоносором в 586 году до н.э. В наши дни «Эйха» имеет особое значение в практике иудаизме: ежегодно 9 Ава, в один из самых самый печальных дней еврейской календаря, это сочинение принято публично читать во всех синагогах мира.
Плач Иеремии — один из самых трагических, страстных и проникновенных произведений во всей древней литературе. События, произошедшие в Иудее в начале VI века до н.э., пророк считает следствием греховности израильского народа, предавшего Г-спода и получившего вследствие своего отступничества страшное наказание, которое, однако, может быть искуплено, а грех прощен, если народ вернется к служению Всевышнему.
Судя по акварелям, представленным на выставке, художнику Юрию Рыжику удалось проникнуть в глубинные тайны человеческого отчаяния и страдания. Конечно, истоки прозрения кроятся в биографии мастера: в 1941-м, когда началась война, мальчику было всего 5 лет, и народная трагедия прошла по его детству железным катком. «Я понял, что прошлое продолжает жить в нашем сознании. Оно столь же реально, как и настоящее…» — сказал он в одном из своих интервью.
Опытный коллекционер и галерист Вадим Гинзбург долго размышлял, как экспонировать эти небольшие, «проеденные» акварельной краской листы, с неровными краями, иногда помятые, покореженные — как показать их на стене, как собрать в книгу. Кажущийся безграничным черный фон паспарту и мелкие буквы текста на трех языках (русском, английском и иврите) создают ощущение отрешенности и мрака с проблесками надежды, что вполне соответствует духу Плача и замыслу художника.
Работы Юрия Рыжика — не «прямые» иллюстрации текста, а лишь его образ, ощущение часто чего-то неуловимого, вроде кошмарного сна о безвозвратно утерянной жизни. Кажется, что люди толпами бредут куда-то, но вряд ли сами знают куда, иногда собираются вместе и даже пытаются о чем-то договориться, но не могут, не слышат друг друга, а может, не слышат и сами себя...
«Акварельно-легкие касания кисти, нежная бумага, рваный край листа — все это работает на ту же задачу: показать боль как она есть, без прикрас, муку живой плоти, легкой, мягкой, нежной», — пишет искусствовед Вера Калмыкова. И продолжает: «Герои Рыжика возникают из цветовой массы, из акварельной — водяной — метафоры пламени; порой оно видится и явно, но чаще на него дается лишь намек. И плачет не Иеремия: плачет человек, человечество, плачет воздух, земля и огонь, плачет все, что повержено — и надеется, надеется из последних сил».
Несмотря на суровость пророчеств Иеремии, именно он загодя предсказал разрушение Иерусалима Навуходоносором, изгнание народа и его возвращение на родину через семьдесят лет.

***

Четвертая выставка проекта Вадима Гинзбурга посвящена «Книге Руфь». (Автор — художник Юрий Ващенко; кураторы Вадим Гинзбург и Вера Калмыкова).
Книга Руфь, в отличие Плача Иеремии — простоя история, охватывающая несколько лет из жизни женщины, прославившейся всего лишь своим долготерпением и послушанием. Более того, от рождения она даже не была еврейкой. Однако тщательно следуя советам своей свекрови, Руфи удается весьма удачно выйти замуж по любви за богатого и знатного человека.
Но почему именно Руфь, а не кто-либо другой из многих тысяч иудейских женщин стал героем популярнейшей канонической книги Ветхого Завета? Ответ на этот вопрос найти не очень сложно. Во всяком случае, если не копать слишком уж глубоко. Дело в том, что Руфь оказалась прабабкой великого царя Давида. Традиция приписывает авторство этой книги пророку Самуилу, помазавшему Давида на царство. Если это так, то, возможно, Самуил преследовал политические цели, пытаясь сформулировать родословие претендента на власть или уже начавшего править царя. Как бы там ни было, действие Книги происходит в Эпоху Судей, в XII-XI века до н.э. Впрочем, сегодня ученые склоняются к более поздней датировке и связывают Книгу Руфь с мессианскими ожиданиями в послепленный период израильской истории. При этом события разворачиваются в дни Шавуот, ежегодного празднования дарования священной Торы на горе Синай во время Исхода евреев из Египта. Об этом свидетельствует описание полевых работ, которыми заняты герои Книги. Возможно, именно поэтому она стала частью ежегодной праздничной литургии в дни сбора первых плодов нового урожая.
Художник Юрий Ващенко знаком публике преимущественно как книжный график. Широкую известность ему принесли работы по оформлению книг Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в Стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье», отмеченные рядом почетных наград. Участие в проекте В. Гинзбурга — и само по себе дело не простое, а в данном случае — особенно. Ведь прежде Книга Руфь уже была иллюстрирована знаменитым художником Владимиром Фаворским. Его работы, несмотря на общемировую символику, содержащуюся в них, реалистичны и декоративны, чтоб не сказать пафосны.
«Юрий Ващенко идет по совершенно другому пути, — рассказывает искусствовед Вера Калмыкова, — делая основным объектом не действующих людей, а само пространство, само дышащее, пульсирующее продолжающееся Творение. Он выбрал круговую композицию, при которой основная масса изображения отдана пустоте, а действие происходит на периферии, центробежно разбегаясь к краям в результате пульсации немого центра (курсив автора – Л.Г.)»
Экспозиция сначала удивляет, потом настораживает и, наконец, поражает неординарностью творческой мысли мастера, неожиданностью воплощения всем известного текста. Художник, прежде всего, пытается «изобразить» сакральный смысл Книги. Что вообще-то невозможно. Но у него получается. Люди здесь — лишь малые частицы Творения, смысл которого часто темен, редко понятен, никогда — очевиден. Оценить работы Ю. Ващенко можно только в единстве выставочной экспозиции, ибо одна дополняет другую, создавая единую цепь неосознанной выразительности, по словам В. Калмыковой, «образ мышления о мире и вечности, не проговариваемый нами и неистребимый в нас».