Стихи и Небеса

В грядущем 2020 году израильскому поэту Михаилу Генделеву исполнилось бы 70 лет. Но он не дожил и до шестидесяти. Впрочем, стихи его продолжают читать, а значит, поэт жив. Сборник стихотворений Генделева "Другое небо" (М., ЭКСМО, 2013) с рисунками Андрея Макаревича - хороший подарок любителям "неортодоксальной" поэзии. Книга эта - плод многолетней дружбы двух замечательных людей. Но если творчество выдающегося российского музыканта и, кстати, замечательного художника достаточно хорошо известно в России, о Генделеве стоит сказать несколько слов.
Михаил - ленинградец, выпускник Ленинградского медицинского института. Стихи начал писать в студенческие годы, печатался в самиздате, выступал на подпольных литературных вечерах. "В среде андеграунда была чрезвычайно высокая конкуренция, - вспоминал он впоследствии. - Конкурс на место поэта в Ленинграде того периода был чрезвычайно высок, как и уровень письма".
Есть свидетельства друзей, думаю, не слишком преувеличенные, что в молодые годы поэт подрабатывал санитаром в психбольнице, фельдшером на скорой помощи, литредактором в газете, грузчиком в порту, художником на стадионе, почтальоном, лесорубом, ныряльщиком за рапанами, лодочником на пляже, автором и режиссером агитбригады и т.д., и т.п. Впрочем, достоверно известно, что после института он работал врачом в спортклубе "Буревестник". А в 1977-м, по его словам, "пулей вылетел в Израиль", где вскоре поселился в Иерусалиме. Здесь всерьез началась его литературная работа: вышли первые поэтические сборники, появились переводы современных и классических израильских поэтов.

В 1982 году грянула первая ливанская война, и Генделев был призван в армию в качестве военного врача. Вот что он пишет в стихотворении "Ночные маневры под Бейт Джубрин":

И я пройду среди своих
и скарб свой уроню
в колоне панцирных телег
на рыжую броню
уже совсем не молодой
и лекарь полковой
я взял луну над головой
звездой кочевой…

Вообще стихи Генделева мало связаны с окружающей реальностью: обычно они представляют чреду поэтических ассоциаций, звуковых аллюзий, видений, часто уложенных в странные "фигурные" строфы. Но все это каким-то непонятным образом вдруг начинало звучать, тревожить душу, манить в незнаемое… Потом вдруг все рассыпается, превращаясь в груду неясных лексем и таинственных звуков. Макаревич вспоминает: Миша, мол, однажды сказал, что стихи вообще пишутся не для людей; нет, читать их, конечно, не возбраняется, если кому интересно…
Но как же идентифицировал свое творчество сам Генделев, учитывая, что в Израиле одно время весьма популярны был разговоры на тему о том, какой ты поэт - русский, еврейский, израильский или, может, все вместе?
"Я не считаю себя русским поэтом, - писал он, - ни по крови, ни по вере, ни по военной, ни по гражданской биографии, ни по опыту, ни по эстетическим переживаниям… Я поэт израильский, русскоязычный. А человек - еврейский…"
Неслучайно многие русскоязычные литераторы в Израиле к середине 80-х годов ощутили тупиковую ситуацию: репатрианты семидесятых все больше переходили на иврит, новые не приезжали, Россия намертво закрыта - нечего было и думать печать там свои книги. Но грянула перестройка: границы открылись, Израиль заполонил поток русскоговорящих читателей. Неожиданно открылось много новых возможностей…
В середине 90-х Генделев работает в предвыборном штабе Биньямина Нетаньяху, а потом и Натана Щаранского. А к концу девяностых он уже в Москве, - политтехнолог-консультант в структурах Бориса Березовского. Работа дала Генделеву финансовую независимость, при этом его поэтические книги стали регулярно выходить в популярных московских издательствах - "Неполное собрание сочинений" (Время, 2003), "Легкая музыка" ("Гешарим", 2004), "Любовь война и смерть в воспоминаниях современников" (Время, 2008).
К сожалению, тяжелая болезнь вернула поэта в Иерусалим. До последних дней он хотел обмануть, перехитрить судьбу, писал стихи, принимал гостей, жил на полную катушку. Но болезнь оказалось неумолимой.
В новую книгу вошли лучшие стихи Михаила Генделева за все годы его творческой работы - от первых опытов из сборника "Послание к Лемурам" (1981) и до поэтических циклов 2008 года.
Рисунки Андрея Макаревича удачно дополняют текст - это не иллюстрации, а, по словам автора, "субъективные подсознательные ассоциации, рождающиеся от звучания Мишиных слов, его пульсов, скрытых глубоко под словами".
Книга "Другое небо" - достойный памятник ушедшему поэту.