Кому достался «мазл»?

 Николай Пропирный «Смирные люди» (М.: Тровант, 2020)

Николая Пропирного новичком в литературе не назовешь. Он автор нескольких поэтических сборников и книги прозы. Много работал в прессе, руководил медиа-холдингом, писал публицистические статьи в различных изданиях. Раньше было такое слово, теперь почти забытое, — литератор, т.е. человек, причастный к литературе в широком смысле слова, живущий литературой и в литературе. Это о Пропирном. Да и возраст его солидный: в 2020 году он отметил свой 50-летний юбилей. Для литератора пора расцвета: с одной стороны, все главные свершения еще впереди, но, с другой, есть повод подвести некоторые предварительные итоги.
Одним из таких итогов стала новая книга Николая Пропирного «Смирные люди» — повесть и несколько рассказов.
Читателю может показаться, что перед ним — пусть и представленная вразнобой — традиционная семейная хроника, написанная иронично, весело, чтобы не сказать залихватски. Впрочем, степень документальности изображения героев и событий определить сложнее. Сперва кажется, что Пропирный «на живую» записывает события, происходившие с его родственниками, их друзьями и знакомыми, знакомыми знакомых… за последние сто лет. Но вскоре понимаешь, что это всего лишь видимость: за иронией автора спрятаны более глубокие пласты в отношениях людей, не сразу приметные и явные.
Иногда перед читателем хорошо забытый старый анекдот с совершенно неожиданными последствиями. Вот, например, в рассказе «Нагадали» мы становимся свидетелем нелепого шутовского действа деревенских подростков… Время — бурные годы первой мировой войны, которая, конечно, где-то непомерно далеко. В девичье гадание с «нечистой силой» тайно вмешиваются ребята — мстительной забавы ради. Проделка удалась, и девушки принимают шутейные результаты всерьез. Но главное, в точном соответствии с этими результатами складываются и реальные события в безумии революции и гражданской войны. Вот так за случайными, порой анекдотическими обстоятельствами фабулы рассказанных историй у автора скрывается серьезный, часто печальный или даже трагический смысл.
Само название книги — Смирные люди — так и просится в кавычки. Среди ее героев слишком много откровенных бузотеров, но и тот, кто на первый взгляд не выглядит таковым, на поверку оказываются тихим омутом, в котором водятся черти. Чтобы в этом убедиться, достаточно бегло взглянуть на галерею «тихонь» в рассказе «Смирные люди», давшему название всей книге: беспощадный революционер-котовец Гриша, бойкий одессит дядя Сема, богатырь Аркадий, дважды выбравшийся из расстрельного рва – петлюровского и нацистского, «смуглый, похожий на негра», трамвайный драчун Валька, и наконец, Шура — «беззвучная скала» Шмерль Файнких, дед автора книги!
Но вот семейные предания неожиданно наталкиваются не на безвестных, хотя и колоритных персонажей, а на вполне конкретную историческую личность — великого артиста Федора Ивановича Шаляпина («Пой, Вася!). Но он оказывается под стать близким и дальним родственникам автора во всем, что касается оригинального полета мыслей при наивной чистоте помыслов и благородстве действий. Тоже, видать, «смирный» человек был!
Но как же автору удается построить хоть в какой-то порядок весь этот замечательный русско-еврейский кагал? Какая сила не дает ему (кагалу) развалиться на отдельных составляющих его личностей? Есть такая сила! И она ощутимо присутствует во многих рассказах Пропирного. Это — «мазл», что в переводе с идиша означает «удачу», а в широком смысле даже — «судьбу».
Казалось бы, чепуха… Ребята из пионерлагеря нашли в старых джинсах металлический рубль, купили на него конфет «Гулливер» и мятных пряников — не густо; но поделились пацаны с другими, и судьба оказалась к ним благосклонной — появилась стоящая закуска для бормотухи («Делов на рупь»). Вот Боря, неудачник-каменотес с христианского кладбища (он там работает!) встречает ушлого адвоката Аркадия, который неожиданно предлагает бедолаге умопомрачительный гешевт («Like a millon! или Мечта в камне»). А вот тот же Аркадий обнаруживает в одном из томов собрания сочинений В.И.Ленина собственноручную записку вождя (подлинный артефакт!) и, реализовав ее на аукционе, помогает устроить судьбу вконец обнищавшего марксиста Фимы Поляка («Одной строкой»). У повести, венчающей книгу Н. Пропирного, даже название соответствующее — «Раздавал Бог мазл». Перед читателями проходит вся судорожная жизнь непокорного и неспокойного дяди Пизека, который так и не удостоился своего «мазл». А может, получив его раз и потеряв, боялся получить снова, чтобы снова не потерять…
И вообще «смирным людям» Н. Пропирного — чудакам и неумехам, умницам и талантам, молчунам и трепачам — судьба улыбалась не часто. Они в своей совокупности, словно зеркало, отразили жестокую перманентную войну и редкий непрочный мир прошедшего XX века, в сущности, так и не закончившегося до сих пор.
И что же в итоге?
«Знаете, вот долгую жизнь человек прожил, не пустую жизнь, разную, а осталось после него всего ничего… Я, как убралась, посмотрела вокруг — ничего не осталось… А в его диру (квартиру на искаженном иврите) негра какого-то заселили…» («Раздавал Бог мазл»)
Но — «в памяти-то много всего, очень много…» В еврейской традиции принято класть на надгробную плиту камушки в память об ушедших. И как-то такие камушки сложились в книгу истории о людях, нашедших и не нашедших свой «мазл».
Мудрую, добрую книгу написал Николай Пропирный. И грустную. Настоящую.