Дуэт

Один плюс один не всегда равно двум

В минувшем году ушла из жизни народная артистка России Алла Иошпе (1937-2021). Мне захотелось достать с полки «старую» уже книгу известной певицы…

Уж сколько лет спорят критики: принадлежит ли мемуаристика к литературным жанрам или историко-популярным? А может, это вообще особый жанр в письменной традиции? И почему обычные читатели, а отнюдь не кабинетные ученые с удовольствием раскупают мемуарные книжки, прежде всего воспоминания известных людей, читают и перечитывают, увеличивая рейтинги книжных издательств? Ответ, как всегда, прост. Каждый ищет (и находит!) в мемуарах свой неповторимый «знак вечности», а уж досужие сочинители умных статей пусть обсуждают между собой проблемы «жанровой принадлежности» и прочие филологические премудрости. Что же до автора этих строк, то он, дотошный начетчик, всегда ищет в мемуарах живые детали прежнего быта, едва заметные пересечения в пространстве, неповторимые ноты в мелодиях времени. Если автор воспоминаний не лишен хорошего слуха и интуиции, позволяющих улавливать едва различимую музыку времен и событий, читатель непременно ощутит фактуру прошедших мгновений, дней и лет. Впрочем, правы и те, кто считает, что мемуары пишутся не столько для того, чтобы вспомнить и «предать гласности», сколько — чтобы скорей забыть, оставить в тени, спрятать подальше… Да, бывает и так, и это тоже вполне законное право мемуариста. Но помимо воли автора лишь мера искренности всегда будет определять успех сочинения.

Все эти нехитрые соображения можно отнести и к книге Аллы Иошпе «Песня длиной в жизнь», вышедшей в 2004 году в издательстве «Наука». Среди невероятно длинной череды событий прошлого века, особенно его второй половины, среди широчайшего круга сюжетов и тем, затронутых автором и героиней, читатель обнаружит немало занимательных подробностей — от тарификационной сетки оплаты гастрольных поездок артистов Москонцерта до рецепта приготовления узбекского плова. Все это изложено непритязательно, живо и вместе с тем точно, а потому представляет заметный интерес для будущего бытописателя унылых эпох культа, волюнтаризма и застоя. Но Алла Иошпе умеет очень простыми словами рассказать и о вещах сложных, событиях тревожных и даже трагических. С большим интересом читаются, например, страницы, где речь идет о медленном угасании (убийстве!) ГОСЕТа в конце 1940-х годов. Это особенно трогает, поскольку увидено глазами больной десятилетней девочки, живущей в театральном дворе на Большой Бронной улице. «И вот — последний спектакль… В зале почти никого. Несколько родственников артистов, которым "уже все равно", несколько иностранных корреспондентов (уж лучше сидели бы дома, шпионы), да постоянная маленькая зрительница — я. Над театром висит печать проклятья. И неизвестно, что будет с теми, кого в это мрачное время интересует еврейское искусство. И вот театр закрыт. И сидит у себя в каморке бывшая звезда из “Блуждающих звезд” Зюня Каминский и с утра до ночи занимается "большим творчеством": клеит и клеит почтовые конверты — сто, двести, триста конвертов в день…»

Гибель ГОСЕТа — отдельная новелла в книге Аллы Иошпе, она могла бы занять достойное место в сборнике рассказов писателя любого уровня. К этой почти документальной трагедии примыкает весьма значимая тема: послевоенная жизнь ассимилированной еврейской семьи с ее лозунгом: «Пусть у нас в доме будет все, как у всех, все по-русски; мы в России живем, и наши дети должны быть, как все». Мы и сегодня раздваиваемся под грузом последствий того вселенского ужаса.

Впрочем, книга Аллы Иошпе не об этом… О чем же? В ней есть и еще один герой — это партнер артистки на сцене и в жизни Стахан Рахимов. И главный смысл книги в том, что «один плюс один» вовсе не всегда равно двум. Такое сложение очень часто дает в результате новую реальность, иную природу бытования людей. «Дуэт — это не просто пение вдвоем, — пишет Алла Иошпе. — В дуэте надо уметь во многом отказаться от себя, от своей индивидуальной манеры… Поставь нас на разных концах земли и спиной друг к другу, мы все равно вместе возьмем дыхание». Вот об этом книга.