Отец и сын

Десять лет назад не стало Владимира Борисовича Дуленкова (1948-2012), нашего неформального старосты, хранителя памяти, незабвенного друга… 

Летом 2007 года Володя передал мне свою заметку для публикации в газете «Информпространство», в которой я тогда работал. Я написал короткий «врез», предварявший публикацию. Вот он:

Володя Дуленков — мой старый школьный товарищ. Он финансист, отец семейства, автомобилист и дачник. Одним словом, самый обычный человек, каких в нашей обширной стране миллионы. Но он, как никто другой, с почтительной преданностью хранит память о своем отце, выдающемся  художнике советского кино Борисе Дуленкове, работавшем в картинах «Тихий Дон», «Доживем до понедельника», «Семнадцать мгновений весны». Благодаря энергии Владимира время от времени в Москве отрываются выставки живописи; одна из таких выставок работает на постоянной основе в Коломенском. Он создал буклет, к сожалению, пока виртуальный. Он поддерживает клуб «Две гитары» при ЦДРИ — нерукотворный памятник Борису Дмитриевичу, страстному любителю русского романса.    

Владимир Дуленков начал писать воспоминания об отце, фрагмент которых мы представляем читателям.

Борис Дмитриевич Дуленков родился в Москве 8 июня 1918 года.

Его родители — отец Дмитрий Иванович Дуленков и мать Наталья Петровна Дуленкова (урожденная Фомичева) ушли из жизни, когда сыну еще не было года. Дмитрий Иванович умер от тифа в1918 году под Луганском, а Наталья Петровна — в 1919 в Москве тоже от тифа.

Основным воспитателем Бориса стала его тетя Елена Петровна Юрьева (Фомичева), рано овдовевшая и не имевшая детей. Отец называл ее матерью, а мы с братом — бабушкой Лелей. В том, что отец стал художником, ее заслуга.

Елена Петровна была одной из лучших портних и закройщиц в Москве. Жила в Газетном переулке (ул. Огарева) в большой подвальной коммунальной квартире, где занимала две комнаты. У нее обшивался практически весь женский состав Большого и Малого театров. Я до сих пор помню французские дамские журналы, а также постоянно приходивших женщин, которые надевали вывернутые на изнанку платья и юбки, сметанные белыми нитками или скрепленными булавками. Бабушка была исключительным профессионалом в своем деле. Даже когда ослепла за два года до своей смерти, она все еще могла кроить.

Баба Леля договорилась с художником Большого тетра знаменитым Ф.Ф.Федоровским, чтобы он взял отца ассистентом. Кроме уникальной школы профессионализма это имело и немаловажное материальное значение для семьи: частный бизнес в ту пору был не в почете, и финансовые инспекторы периодически изымали орудие незаконного производства — швейную машинку. Приобретение новой требовало серьезных финансовых затрат.

Работа у Федоровского была для отца учебой и школой жизни. Как-то он рассказал мне эпизод о встрече с Л. Берией в 1936 году. Дело происходило в Брюсовском переулке в квартире Федоровского.

К этому времени отец уже учился в Московском областном художественном училище памяти 1905 года. Учащиеся подрабатывали написанием портретов руководителей государства и военачальников. Однажды днем, когда отец со вторым ассистентом Федоровского натягивали на антресолях ватман и холсты, внизу раздался шум отворяемых дверей, ударов кованых сапог по паркету, стук приставляемых к ноге винтовок. Ассистенты, перегнувшись через перила, посмотрели вниз. Там  вдоль стен были расставлены десять эскизов звезд, выполненных по распоряжению Сталина для кремлевских башен. По углам комнаты стояли пять красноармейцев с винтовками. Стремительно вошел Берия. Осмотрел выставленные эскизы.

- Федор Федорович! Этот, этот, этот, этот и этот — Иосифу Виссарионовичу! — Завершил он осмотр.

В это время отец с напарником неспешно спустились с антресолей и остановились.

Берия осмотрел ребят и повернулся к Федоровскому:

- Это кто? – он указал на них пальцем.

- Мои помощники, Лаврентий Павлович – ответил Федоровский.

- Ну и как они?

- Хорошие ребята, работяги. Претензий к ним не имею. 

- Тогда пускай живут, — смерил их взглядом, повернулся и ушел.

После окончания училища отец был направлен в Академию художеств, но учиться там не стал. В 1938 году его призвали в Красную армию. Из-за врожденной близорукости служба проходила в тыловых частях, связанных со снабжением и производством снарядов и патронов. В Красной армии он встретил начало войны…

В Москве отец находился несколько дней, пока шло формирование новой части. В эти дни он побывал на двух концертах Изабеллы Юрьевой в Колонном зале. Романсами отец увлекался едва ли не с детства, играл на гитаре, до последних дней в компании частенько брал в руки инструмент.

…После войны он работал на Подольском заводе, выпускающем боеприпасы в должности начальника ОТК. Демобилизовался только летом 1946-го. Поступление во ВГИК, где уже преподавали его друзья по училищу, прошло без всяких осложнений.

После окончания ВГИКа он пошел работать на «Союздетфильм», впоследствии Центральную киностудию детских и юношеских фильмов имени М.Горького.

Жизнь на «Огаревке» диктовала многое в подходе к выполнению эскизов. Отсутствие мастерской и необходимость работы в жилых комнатах коммуналки не позволяли использовать масляные краски. Поэтому все эскизы выполнялись гуашью. Для меня в то время это не имело никакого значения. Однако на первой же выставке отца, которую я организовал после его смерти, экспонировались и «гуашные» работы, — все они получили очень высокую оценку специалистов.

В 1955-1956 гг. на съемках фильма «Земля и люди» состоялось творческое знакомство отца со Станиславом Ростоцким, режиссером этого фильма, и Татьяной Лиозновой — ассистентом Ростоцкого. С тех пор между отцом, Ростоцким и Лиозновой завязались не только творческие, но и приятельские отношения. Они частенько бывали в нашем доме на семейных торжествах.

В том же 1956 году Сергей Герасимов приступил к съемке «Тихого Дона», началось формирование группы, ключевым стал вопрос о главном художнике.

Сергей Аполлинариевич хотел видеть в этой должности одного из иллюстраторов романа, однако руководству киностудии удалось его переубедить… Говорить о результатах совместной работы не приходится, они всем известны. Герасимов приглашал отца и на другие фильмы, но он принял участие только в двух — «Люди и звери» и «Юность Петра». После «Тихого Дона» отец стал одним из ведущих художников советского кино.

В 1959-1960 гг. на съемках фильма «Люди и звери» должны были состояться две командировки за рубеж. В те времена это было практически не осуществимой мечтой, а тут предстояли поездки на Кубу (для съемки эпизодов в Аргентине) и в ФРГ. 

Загранкомандировки были интересны с профессиональной точки зрения. Несколько акварелей с кубинскими пейзажами, а также гуаши эскизов с «аргентинскими» местами действия фильма и сегодня выглядят весьма колоритно и живописно.

Особые воспоминания были связаны с ФРГ, где съемочная группа провела 10 дней. Наибольшее впечатление произвело посещение «Шварц кафе», где выступали «патлатые» ребята. Количество набросков и зарисовок превысило пару десятков. По возвращении на последней странице журнала «Советский экран» были опубликованы рисунки четырех музыкантов из «Шварц кафе». Через пару лет мы узнали, что это были «Биттлз». Первое изображение «ливерпульской четверки» в СССР!..

Огромное значение для отца имела работа с Татьяной Лиозновой над картиной «Семнадцать мгновений весны»

«...Чем больше живешь и работаешь, — вспоминал он, — тем яснее и пронзительнее ощущаешь, что есть вехи в жизни художника… Немалую роль в таких случаях играет общение с талантливыми, крупными режиссерами-постановщиками, операторами, актерами. Помню, как началась непосредственная работа над многосерийным телевизионным фильмом «Семнадцать мгновений весны». Режиссером-постановщиком была Татьяна Михайловна Лиознова. Это поистине великолепный мастер своего дела. Будто магическая пружина, ни разу не расслабляясь, она двигала огромный механизм фильма. Главное, заставляла всех верить в правильность замысла и настраивала каждого из нас отдавать все силы, знания, умение этой задаче. Татьяна Лиознова обладает в высшей степени секретом резонанса. Сюжет сериала, несмотря на долгий путь многосерийного показа, держал неотступно зрителя в напряжении. Оставил след в сердцах миллионов людей.

Роль художника в этой работе отличалась кропотливостью. Следовало создать чуждую нам атмосферу жизненности всего происходящего, подлинности всех интерьеров и пейзажей. А ведь все, что происходило в фильме, было весьма давно. Значит, надо было скрупулезно, по самым незаметным деталям восстанавливать былое. Начиная от ветхих автомашин, возивших некогда фашистских главарей, кончая застенками гестапо и кабинетами Гиммлера, Мюллера... Было немало иных сложностей».

Всего с участием Бориса Дмитриевича Дуленкова за 38 лет работы в кино было снято 34 фильма, а с учетом серий 59, т.е. 1,7 фильма в год! Потрясающая продуктивность!  

Борис Дуленков работал с крупнейшими советскими режиссерами: С. Герасимовым,  Л. Кулиджановым («Синяя тетрадь»), С. Ростоцким («Земля и люди», «Доживем до понедельника»), М. Донским («Сердце матери» и «Верность матери»), Т. Лиозновой («Евдокия», «Им покоряется небо», «Мы, нижеподписавшиеся», «Карнавал») и многими другими первоклассными мастерами. За свою творческую деятельность он был удостоен Государственной премии СССР, Государственной премии РСФСР им. Братьев Васильевых, правительственных наград.

После выхода на пенсию отец всерьез занялся живописью, работал плодотворно, имел много заказов. Он скончался в 30 мая 1992 года от сердечного приступа… Его творчество, без всякого сомнения, является частью «золотого фонда» советского кино.

Владимир Дуленков.