Григорий Канович
Перелистывая годы
Писатель и общественный деятель Литовской республики Григории Канович, ныне израильтянин, недавно он посетил Литву, где обсуждал с властями некоторые вопросы израильско-литовского культурного сотрудничества, а также проблемы, связанные с ростом антисемитизма в странах бывшего СССР. Потом писатель посетил Москву и принял участие в Фестивале еврейском книги. В дни своего пребывания в российской столице Григорий Канович ответил на наши вопросы.
Григорий Семенович, вот уже почти пять лет, как вы живете в Израиле. Как вы себя чувствуете в Земле Обетованной?
Грех жаловаться. А если говорить о моей литературной работе, так просто хорошо. За эти годы я написал роман «Парк забытых евреев», который в прошлом году был опубликован в журнале «Октябрь». А совсем недавно он издан в США на русском языке и в Литве на литовском. Я написал также две повести — «Продавец снов» и «Шелест срубленных деревьев». Они уже напечатаны в российских журналах. Как и прежде, я пишу на темы, которые мне близки и которые я поднимаю в своем творчестве на протяжении почти тридцати пяти лет, с той поры, когда начал серию романов о литовском еврействе.
Кроме того, я активно выступаю в русскоязычной печати, и не только израильской, но и американской. Я веду в «Новом русском слове» постоянную колонку, которая называется «Бремя выбора». Я ощущаю себя вполне комфортно, мое творчество востребовано в Израиле: три моих книги переведены на иврит — «Козленок за два гроша», «Нет рабам рая», «Свечи на ветру»; дважды был представлен к престижной израильской литературной премии Президента. Я объехал весь Израиль со своими литературными вечерами. Мне очень радостно от того, что люди приходят на эти встречи с моими «репатриировавшимися книгами», привезенными из бывшего СССР. Это меня всегда потрясает: люди нашли возможность положить их в свой багаж, когда каждый грамм буквально на вес золота!
Сегодня модно говорить о «возвращении на родину» произведений Рубиной, Алексина, Кановича. Что это — тенденция или эпизод?
В каждом конкретном случае по-разному... Книги Дины Рубиной, которые я очень люблю, интересны российскому читателю, прежде всего, потому что они посвящены сегодняшнему дню израильской алии из России. Я же пишу о том, что очень хорошо знаю и чему был верен в течение всей своей жизни. Кое-кто говорит, что это грозит повторением того, что уже было прежде. Наверное, в таких суждениях есть свой резон. Но я не представляю себе, чем бы еще смог привлечь русскоязычного читателя. Ни в коем случае не принижая того, что делают другие, я «перелистываю годы» не как Алексин, а по-своему: я пишу о евреях в контексте прошлых лет, но проблемы ставлю отнюдь не только еврейские. И я не хочу говорить о возвращении писателя. Мои произведения и в России, и в Литве печатаются по-прежнему. Как автор я оттуда не выписан. Мне не надо возвращаться... Извините за сравнение, но Довлатову и Бродскому тоже не надо было возвращаться в Россию. Они оттуда никуда не уходили.
Но Довлатов и Бродский, как известно, числились в «отщепенцах», а вы-то в приснопамятные времена перестройки были депутатом Верховного Совета СССР от демократического литовского блока «Саюдис». У вас сохранились прежние контакты?
Мои контакты с Литвой не прерывались никогда. Об этом нескромно говорить, но пару лет назад за заслуги перед культурой Литовской республики я был удостоен высокой государственной награды — Ордена Гедиминаса III степени. По моему роману «Козленок за два гроша» поставлен спектакль под названием «Улыбнись нам, Господи!», который идет с аншлагами на сцене Литовского национального театра вот уже пятый год. Он был показан во многих городах Европы, в том числе и в Москве. Литовцы играют там евреев и представляют эпизоды еврейской истории — и, надо сказать, очень неплохо.
Как прошел ваш нынешний визит в Литовскую республику? В Израиле об этом много писали, в России – пока нет.
Моя теперешняя поездка в Литву преследовала две цели. Во-первых, в Вильнюсе и Каунасе состоялась презентация книги «Парк забытых евреев», которая вышла на литовском языке. Во-вторых, в Израиле в январе-феврале будущего года планируется проведение фестиваля литовского театрального искусства, в ходе которого будут показаны «Гамлет» режиссера Некрошюса, уже ставший европейской классикой, а также два спектакля режиссера Туминаса — лермонтовский «Маскарад» и постановка моего романа «Козленок за два гроша». В этой связи были необходимы консультации с представителями литовских властей.
Я был принят президентом Литвы и министром иностранных дел. Разумеется, мы толковали не только о театральных делах, но и о литовско-израильских, и даже шире — литовско-еврейских взаимоотношениях. Безусловно, я не уполномочен вести межгосударственные переговоры. Речь шла в основном о проблемах самой Литвы и особенно о необходимости привлечения к ответственности людей, подозревающихся в преступлениях против человечности и в злодеяниях против евреев во время Второй Мировой войны. Был рассмотрен широкий спектр вопросов. Что же касается театрального фестиваля, то мы пришли к единодушному мнению, что он может стать прорывом в литовско-израильских культурных отношениях.
Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию с антисемитизмом в России? Изменилось ли что-то за последние годы по сравнению с предыдущим периодом истории страны?
Конечно, во времена моего «депутатства» я разбирался в этой ситуации более основательно и смог бы ответить вам куда компетентнее, чем теперь. Все-таки сейчас я сторонний наблюдатель, который иногда заглядывает в квадрат телеэкрана, не более. Тем не менее, есть вещи очень огорчительные. Я мог бы повторить то, что сказал во всеуслышание в Литве: «Мне кажется, что в России сегодня государственного антисемитизма нет, но есть очень сильная группа государственных антисемитов». И от этого, как мне кажется, положение евреев в России отнюдь не улучшается. Те силы, которые сегодня представляет РНЕ (Русское национальное единство), вся эта «макашовщина» (слово, ставшее уже почти нарицательным) опираются как раз на эти самые группы. И конечно, сам генерал Макашов — лишь один из них.
Поражает беспомощность и нерасторопность властей, их неспособность справиться с этим злом. Когда я слышу выступления министра юстиции г-на Крашенинникова, меня охватывает какая-то странная оторопь: человек вроде образованный и неглупый говорит об этом так, словно речь идет о дорожно-транспортном происшествии, когда гаишники останавливают нарушителя, просят его съехать на обочину и подносят трубочку, чтобы провести необходимые исследования. Но ведь от хулигана за версту разит водочным перегаром! Зачем же г-ну Крашенинникову понадобилась трубочка?
Сегодня в России есть ряд факторов, которые заслоняют «еврейскую тему»: экономические проблемы или, например, так называемые лица кавказской национальности — вечная кавказская рана России. Жизнь разошлась по двум совершенно несовместимым полюсам: условно говоря, фестивальному и кладбищенскому. Одни устраивают фестивали, а другие умирают. Многие евреи вообще не чувствуют своего органического присутствия в России. Они либо выталкиваются отсюда, либо перетекают в другие национальные общины при помощи ассимиляции. Это не может не тревожить Россию как страну, которая пытается войти в мировое сообщество наравне с другими демократическими государствами.
В Литве «еврейский вопрос» с повестки дня снят, — остается литовский вопрос о евреях. В России дело идет к тому же: не будет евреев — не будет и вопроса. Получается по Сталину: нет человека — нет проблемы. Сегодня многие литовцы говорят о том, что Литва утратила свою специфику с исчезновением еврейской общины. Ужасно, если то же самое ждет и Россию.
Получается, что у еврейской общины в России нет надежной перспективы. Что ждет ее в будущем?
Я бы расценил нынешнее положение как тревожное. Но я хотел бы, однако, думать, что эта тревога не выльется в прямую угрозу жизни людей. Я полагаю, что такие публикации, как статья г-на Тополя о так называемых еврейских олигархах, подливают масло в огонь, поскольку указывают на якобы единственный адрес той большой беды, которая обрушилась на Россию в последние годы.
Я придерживаюсь взгляда, что евреи вправе жить везде, где есть нормальные условия, чтобы продолжать свой род и стать преемниками своих национальных традиций, развиваясь наравне и вместе с титульной нацией, ни в чем не ущемляя ее прав, но и не роняя собственного достоинства и не становясь подносчиками патронов на никому не нужной войне.
И все-таки хочу подчеркнуть: все эти тенденции я воспринимаю скорей эмоционально — не так как человек, располагающий проверенными данными. Но очень часто писатели отличаются от социологов и политологов тем, что их чутье оказывается куда более тонким, чем какие-то серьезные научные механизмы. Эта интуиция, являющаяся главным двигателем любого творчества, подсказывает мне: «Что-то неладно в российском королевстве». И не только на макроуровне, уровне государственном, но и на уровне отдельной личности.
МЕГ №42, 1998