Александр Уваров:
«Ставим футбол на “хорошие ноги”»
Футболисты из бывшего Союза, которых в Израиле ныне насчитывается никак не меньше четырех десятков, в последние годы произвели настоящий фурор. В стране, где до недавних пор безраздельно царствовал баскетбол, футбол вдруг получил десятки тысяч ярых приверженцев, мало чем уступающих итальянским «тиффози» и российским фанатам. Среди самых популярных и самых любимых израильтянами российских легионеров — Александр Уваров. Сегодня бывший голкипер московского "Динамо" и сборной страны защищает цвета футбольного клуба "Маккаби" (Тель-Авив).
[А.Уваров, в составе «Маккаби», трехкратный чемпион Израиля, обладатель кубка страны, лучший футболист Израиля 1996г. В 2000 г. перешел на тренерскую работу. В 2003 году получил израильское гражданство. До настоящего времени тренирует молодежную команду «Маккаби» (Тель-Авив)]
После чемпионата мира 1990 года, где ты защищал ворота советской сборной, твое имя не сходило с уст болельщиков и со страниц спортивной прессы. Что было дальше?
В начале августа я вернулся из Ташкента, где проходил обычный календарный матч первенства Союза. Неожиданно мне позвонил президент клуба «Динамо» (Москва) Николай Толстых и предложил приехать к нему. К тому времени у меня уже велись переговоры с клубом «Маккаби» из Тель-Авива, но никакого конкретного решения я пока не принимал.
— «Саша, что ты думаешь по поводу Израиля?» — «Да я не знаю. А что бы вы посоветовали?» — «Я за то, чтобы ты остался и доиграл этот сезон: предстоят игры в европейских кубковых турнирах». — «Я-то не против. Но мне же сейчас предстоят тренировки в сборной...» И тут он выдал: «Ты же со сборной не едешь». — «Как не еду? Я ведь до этого отыграл все матчи». — «Подожди, - говорит, - может быть, я что-нибудь путаю...» При мне набирает номер спорткомитета. А ему отвечают: «Что вы нам голову морочите! Уваров уже уехал в Израиль!» А я сижу в кабинете.
Если до тех пор у меня и были сомнения, но тут уж я все решил окончательно. Мне исполнился 31 год, в тот момент у меня никаких других предложений не было... Через два дня вместе с московским торпедовцем Сашей Полукаровым я улетел в Тель-Авив, а еще через пару дней мы отбыли в Германию на тренировочные матчи.
Там мы узнали, что в Москве начался путч. Мы ужасно переживали за свои семьи: наши жены и дети еще оставались дома. Слава Богу, все обошлось.
Как вас встретили в Израиле?
Еще в аэропорту нас с Сашей встречали журналисты. Потом отвезли на квартиру, где я теперь живу. И уже в тот же вечер меня пригласили на ужин, где состоялось знакомство с клубом, в том числе и с президентом, и с тренерским советом.
На первой тренировке присутствовало не менее пятисот-шестисот человек — болельщиков, специалистов.
В основном, наверно, бывшие россияне, которые знали тебя и Полукарова по выступлениям в московских командах.
Да нет! Именно коренные израильтяне! Олимовская (эмигрантская) жизнь, как ты знаешь, не располагает к спортивным переживаниям. Здесь полно фанатов, особенно это касается футбола и баскетбола. А тель-авивский «Маккаби» выступал в последнее время не очень удачно, и нас ждали, как богов. Но наше выступление на чемпионате Израиля началось с неудачи.
С твоей неудачи или с неудачи команды в целом?
И моей лично, и команды! Первую игру мы провели с клубом «Бейтар» (Тель-Авив). Мы играли здорово. За восемь минут до конца матча мы вели со счетом 2:0. А концовку провалили — проиграли 2:3. Тут-то все и началось! На нас с Сашей со всех сторон посыпались упреки. Они-то думали, что вот мы приедем, выйдем на поле — и все проблемы сразу будут решены: муха не должна проскочить в ворота! Так не бывает. Особенно усердствовали журналисты. Всколыхнулась вся пресса и телевидение: да они в плохой форме! да зачем их вообще сюда привезли!
Мое личное мнение: мы с Сашей не поняли всех тонкостей этого футбола, как говорится, местной специфики. Особенно тяжело приходилось мне как вратарю: я не знал языка, а должен был общаться с игроками, все время подсказывать защитникам. Все это продолжалось вплоть до седьмого тура, где нам предстояло играть «дерби» — поединок между двумя самыми известными тель-авивскими клубами — «Ха-Поэль» и «Маккаби» (российский аналог — встреча московских команд ЦСКА и «Спартак» — Л. Г.)
Что творилось! Всю неделю газеты только и писали о «дерби». Болельщики только этим и жили. Выйдешь на улицу, болельщики кричат: «Саша, шабат! шабат!» Матч должен был состояться в субботу.
До этой игры «Ха-Поэль» шел на первом месте, а мы плелись где-то на пятом-шестом. Мы разбили их в пух и прах на их же поле со счетом 4:0! Нас несли до автобуса на руках. Непонятно, куда подевалась сумка с моими шлепанцами. Потом даже говорили по радио: мы, мол, должны принести извинения русским футболистам. Спустя 14 лет клуб «Маккаби» (Тель-Авив) стал чемпионом Израиля! Мы там даже побили какие-то рекорды в истории клуба — то ли по очкам, то ли по забитым мячам — уже не помню.
Когда вы с Полукаровым приехали в Израиль, здесь ведь уже выступали несколько футболистов из бывшего СССР?
Да, уже играли Антон Шох, Гурам Аджоев, а также Андрей Баль из киевского «Динамо», который, кстати, сегодня работает вторым тренером в Хайфе...
И все-таки, когда в Москве говорили о первых «русских легионерах в Израиле, чаще всего называлась фамилия Чанова...
Да, Виктор Чанов очень хорошо стоял в воротах в клубе «Маккаби» (Хайфа). Он начал выступать с середины сезона, клуб его не был в числе первых и все же стал чемпионом страны. После этого начался бум. Тренеры из Израиля сами стали ездить в Россию, а не то что бы кто-то кого-то привез случайно. Я думаю, что руководство моего клуба, видя, как Виктор сыграл в Хайфе, решило пригласить меня. Отношение к футболистам из СНГ постепенно сложилось.
А как сложились твои взаимоотношения с коллегами — израильскими футболистами и тренерами?
Прекрасно. Не зря говорят: «Друг познается в беде». Когда на первых порах у нас шла полоса неудач, в наш адрес не было высказано ни одного упрека со стороны команды. Больше того—- нас вызывал тренер, беседовал с нами, успокаивал, говорил, что рано или поздно все придет в норму. То же самое и игроки — они нас подбадривали, помогали чем могли. Это очень важно, что в тяжелый период в команде не начался раздор, наоборот, неудачи сплотили нас. Благодаря этому мы все-таки нашли свою игру и уже не упускали до конца сезона. Если бы на нас тогда начали давить в команде, все обязательно закончилось бы провалом. Я им благодарен от всей души. Думаю, что свой долг команде мы вернули сторицей — теперь, когда мы приобрели здешний футбольный опыт и выучили язык.
Нашу беседу прорвал телефонный звонок. Звонил кто-то на здешних спортивных бонз: пригласить господ Уварова и Полукарова па торжественный прием по случаю Дня независимости России. Саша отнекивался, ссылаясь на то, что они приглашены на день рождения к кому-то из друзей. Впрочем, он пообещал посоветоваться с Полукаровым и сообщить их решение. Разговор Уваров вел на прекрасном иврите.
Я вижу, что ты говоришь на иврите лучше многих репатриантов, которые прибыли в страну одновременно с тобой и даже раньше тебя.
Специально языком я не занимался: всего раз пять сходил на занятия. Все произошло только благодаря общению. Я — «легкий на язык», люблю поболтать, если где-то ошибаюсь, израильтяне меня поправляют. Во всяком случае, сегодня я уже могу давать на иврите интервью. Недавно даже выступал по телевидению.
Конечно же, приходи общаться и с бывшими россиянами, которые приехали сюда на постоянное место жительства, у нас немало знакомых в их среде, особенно у моей жены. Когда из России приезжают артисты, мы ходим на концерты, к нам подходят люди, разговариваем. К сожалению, времени для более тесного общения просто нет. Но мы себя от них не отделяем, мы не строим из себя героев, мы такие же люди, как они. И мы понимаем все проблемы и все трудности их жизни.
А с другими игроками из бывшего Союза? Нет ли у вас какой-то неприязни друг к другу? Ведь вы не только соперники в спорте, но и конкуренты?
Как раз наоборот! Мне кажется, что мы даже подали пример дружелюбия местным игрокам. Когда заканчивается игра, мы первым делом подходим к своим ребятам из команды наших соперников, неважно, откуда они — с Украины, из Белоруссии, из России. Мы благодарим друг друга за игру, жмем руки, узнаем, как идут дела. Нам не всегда удается пообщаться в жизни, так мы стараемся это компенсировать на поле. Израильтяне удивляются: только что бились не на жизнь, а на смерть. А теперь вот беседуют. Здесь раньше такого не было. Часто собираемся семьями — на праздники, на дни рождения. Мы здесь еще больше сплотились.
Что ты думаешь о перспективах израильского футбола? Есть у него будущее или он так и будет держаться на российских футболистах?
Что футбол здесь шагнул вперед именно благодаря футболистам из бывшего Союза — это бесспорно. Я надеюсь, что он будет развиваться и дальше. Но мешает то, что они называют словом «ментальность», хотя мне абсолютно непонятно, в чем эта ментальность выражается... Но могут они себя перебороть, заставить. По-видимому, израильские футболисты еще недостаточно профессиональны, то есть недостаточно профессионально относятся к своему делу.
Еще одна проблема: большинство футболистов — солдаты, они служат в армии, с утра идут нести службу, а потом приходят на тренировку: двадцать минут побегают, и сил больше нет... Неужели нельзя организовать что-то вроде гостиницы или пансионата, чтобы ребята, придя со службы, могли пообедать, отдохнуть, а потом уж выходить на поле? В Израиле есть совершенно шикарные тренировочные поля, нужно их оборудовать не только для работы, но и для отдыха.
Вообще, чтобы поставить здесь футбол, как говорится, «на хорошие ноги», нужно начать с оздоровительных центров. Как известно, медицинская наука и практика в Израиле — одна из самых передовых в мире, а вот спортивная медицина отстает. Необходимо создать весь комплекс оздоровительных мероприятий, массаж.
Мне известно, что в Израиле большое количество физиотерапевтов и массажистов — те же репатрианты из России.
Но они не могут попасть в эти структуры, а если попадают, то очень редко. И еще есть проблема: нужен хороший тренер для сборной, может быть, иностранец, чтобы начать серьезную работу над тактикой игры. Технически израильские футболисты сильны, а вот в тактике отстают.
Я прекрасно понимаю, что все упирается в деньги. Мне неизвестны планы президента клуба. Я не знаю, о чем он думает. Необходимо, по-моему, более серьезно организовать рекламу. Возьми баскетбольный клуб «Маккаби» — его знают во всем мире. Там играют классные игроки из НБА. Хочется, чтобы и у нас было также.
Твой контракт, насколько мне известно, подписан на три года. Что ты собирашься делать дальше: возвращаться в Россию, продолжать выступление в Израиле или, может быть, перейти на тренерскую работу, как это сделал Андрей Баль?
Я не строю никаких планов, я этого не люблю. В жизни всякое бывает. Все время возвращаюсь мысленно к своему другу, талантливому футболисту Коле Кудрицкому. У него было много планов: он хотел второго ребенка, хотел еще несколько лет поиграть, а потом остаться тренером в Израиле. И вдруг - раз! - и его не стало. (Н. Кудрицкий погиб 16.03.1994; см. ниже — Л.Г.) Я суеверен. Впрочем, президент клуба не раз говорил мне: «Саша, ты у нас останешься работать!» Я отвечал: «Нет, я пока еще поиграю. А вот когда почувствую, что больше уже не могу, тогда и будем вести разговоры конкретно». Мне уже предлагали поработать с детишками — будущими вратарями. Я бы с удовольствием поработал, да тяжело. В выходной день хочу побыть дома, отдохнуть от футбола, я не могу, чтобы голова все время у меня была занята делами. Это обязательно скажется на игре. А от меня ведь так или иначе потребуют мою основную работу — надежно защищать ворота команды.
Я понимаю, что вопрос некорректный, и все-таки — каковы твои доходы?
Во всяком случае, я получаю больше, чем получал в Союзе.
А если сравнить с тем, сколько сегодня в России получает игрок твоего уровня?
Думаю, что получаю больше. Впрочем, мне трудно судить. Я не достаточно осведомлен, сколько получают сейчас?
А если сравнить тебя с классными российскими футболистами, которые выступаю в Испании или Германии?
В каждом случае по-разному. Суммы контрактов никто не разглашает. Но я думаю, что зарабатываю больше российских игроков в испанских и немецких клубах. Насколько мне известно. Впрочем, я не интересуюсь чужими заработками.
А как вообще решаются бытовые проблемы твоей семьи, ну, скажем, квартира, машина, мебель, бытовая техника, наконец?
Все оплачивается клубом.
Не понял. Ты собственник машины, на которой ездишь?
Нет. Это машина клуба, которую мне предоставили в пользование на время моего пребывания здесь.
Тебя не волнует вопрос стоимости аренды квартиры?
Абсолютно. Квартира просторная, как видишь, — холл, детская, спальня, ванная. Я оплачиваю только свои телефонные разговоры.
А потом, ты знаешь, какие здесь налоги! Так вот, налоги государству за меня тоже оплачивает клуб.
Чем занимается твоя супруга?
Ведет домашнее хозяйство. К сожалению, именно ей приходится ходить за покупками в магазины и на базар. На тель-авивском рынке мне появиться не возможно — болельщики атакуют.
Твоя дочь учится в обычной израильской школе на иврите?
Нет, она учится в школе для детей работников дипломатического корпуса, где преподавание ведется на английском языке. На иврите она, конечно, общается свободно.
Ей нравится в Израиле? Она не скучает по дому?
Скучает немного. Но в Израиле ей хорошо — солнце, море, фрукты. Что еще нужно ребенку!
С кем ты общаешься в свободное время?
Мы общаемся с Полукаровыми, с Кудрицкими. С Колей особенно сдружились в последний год: живем-то рядом. По пятницам обычно мы собираемся все вместе. А по воскресеньям регулярно ходим в баню. В бане-то мы и договорились вместе ехать в Хайфу на матч сборной Израиля со сборной Украины, который должен был состояться во вторник.
Коля мне сказал: «Поедем обязательно — в составе сборной Украины шестеро днепропетровцев приезжают...» (До переезда в Израиль Николай Кудрицкий — израильские болельщики звали его Нико — играл в днепропетровской команде «Днепр». — Л. Г.) А я вспомнил: «Коля, это же вторник — у нас две тренировки! Я, конечно, постараюсь отпроситься». А у нас в четыре часа как раз была товарищеская встреча, и я никуда не поехал.
А Коля поехал. Он позвонил мне из Хайфы около десяти. Искал жену Виту: дома ее не было, и он подумал, что она у нас. Мы минут пять поболтали. Я спрашиваю: «Ну как дела?» Он говорит: «Да нормально. После матча на машине по Хайфе поездили, а сейчас вот сидим с ребятами в гостинице». Ну, естественно, они там немножко выпили. А как же, ведь друзья встретились, столько времени не виделись. И тут вдруг в четыре утра он решил вернуться домой. Его уговаривали остаться. Да он уж и спать было лег. А потом проснулся, позвонил Вите, а у нее телефон был отключен. Он заволновался — почему телефон не отвечает? И решил ехать. Зачем-то поехал из Хайфы по старой дороге. Говорят, была очень большая скорость. А там — знаешь это место? — резкий спуск, уклон и поворот влево... Ну он и не вписался... вымотался за день, ночью не спал, скорость большая. Я вот как думаю: пять утра, разморило, машин вокруг нет, шел на скорости.
И вот так в один момент не стало человека. Ему был 31 год — моложе меня. Да ведь я только что разговаривал по телефону... Вдруг меня без пятнадцати семь поднимают... Потом эти три дня. Все ребята приехали. Все жены приехали. Помогали, как могли. Тяжело, конечно.
Саша, интересуешься ли ты тем, что происходит сейчас в России?
Мне трудно судить об этом. Я уезжал из одной страны, а сейчас совершенно другая. Мне, например, говорят, что некоторые футболисты сегодня получают зарплату в 150 тысяч рублей.
Это немного.
Ну правильно. Во время отпуска мы пошли с приятелем в баню. Я говорю: «Давай зайдем на базар — таранки купим». Сидит бабуля, торгует таранкой. — «Почем», - спрашиваю. Она говорит: «250». Я даю ей 250 и хочу всю эту кучу забрать. Она говорит: «Не-ет! Одна штучка...» Такие вот пироги!
Но ты же читаешь русскоязычную израильскую прессу, смотришь российское телевидение?
Я в политику никогда не влезал, у меня и времени на это не было.
Да и какая была раньше в России политика! Но сейчас мне иногда становится страшно, я очень переживаю за свою страну, — это моя родина, там живут мои родители. У меня душа кровью обливается. Когда начались октябрьские события (1993 года — Л.Г.), мы всю ночь не спали, ты знаешь — страшно, страшно.
Как такое могло случиться с нашей страной? Я частенько звоню по телефону родителям. Отец неделю работает, неделю сидит дома: нет работы, а значит, нет зарплаты. А ему осталось два года до пенсии. Маме проще — она пенсионерка, худо-бедно какая-то пенсия идет. Само собой я им помогаю, но дело не в этом: ведь есть старики, которым помочь некому.
«Iностранец» (1994)