Леонид Гомберг
Поиск по сайту...
Леонид Гомберг
Леонид Гомберг

Лазарь Шерешевский

 

ОТ  МИФОЛОГИИ  К  ИСТОРИИ И… ОБРАТНО

 

О книге "От Эдена до Вавилона" (М.: Э.РА, 2001)

 
С тех пор, как под влиянием рациональных идей Просвещения возникла дисциплина, именуемая библейской критикой, утвердились три варианта толкования древних текстов Писания. Первый — грубо атеистический: это, мол, все мифы, легенды, сказки, порожденные фантазией племен, находившихся на ранней стадии цивилизации. К подлинной истории они не имеют прямого отношения, и лишь позднейшие летописцы, зафиксировавшие эти устные повествования, придали им историкоподобный характер.
Второй: археологические раскопки и текстологические исследования подтверждают подлинность описываемых в Библии событий. Они действительно имели место, но, разумеется, без всякого присутствия сверхъестественных сил и безо всякого вмешательства Божественного начала. Этот вариант я бы назвал научно-материалистическим. 
И, наконец, третий вариант: наука доказала, что описываемые в Библии события опираются на достоверные факты, чем подтверждает наличие Высшего замысла о человеке и Божественного руководства течением истории.
 
Книгу Леонида Гомберга «От Эдена до Вавилона», выпущенную в свет Некоммерческой издательской группой Эвелины Ракитской (Э.РА) и имеющую определение, как «прогулку литератора по дорогам мифологической истории иудейской цивилизации», я бы с некоторыми оговорками все же отнес к явлению третьего варианта. Взяв, как Данте Вергилия, себе в спутники современные толкования как событийных, так и философский ипостасей Библии, — такие, как работы Бермана, Мойшезона и Бубера, — Леонид Гомберг проводит читателя по страницам «Пятикнижия», вольно высказывая свои соображения по поводу их смысла и формы изложения. Размышления Леонида Гомберга еще раз говорят о том, что этот великий памятник древности соединяет в себе и теологию с философией, и исторические сведения, и художественные поэтические элементы, и лингвистические и филологические аспекты, играющие очень важную роль в уточнении смысла библейских текстов в разных переводах. Большинству русских читателей как Ветхого, так и Нового Завета известны лишь канонические переводы библейских книг, они прочно вошли и в литературный, и в обиходный язык, стали пословицами и присловьями. Между тем, их близость к первоисточнику, по исследованиям новейших времен, довольно относительна, — и тут книга Леонида Гомберга (напомню: это — «прогулка литератора») является очень полезным подспорьем, приводя данные более точного перевода смысла тех или иных мест Библии. Чтение этой увлекательной книги и читателя наталкивает на некоторые открытия. Вот автор приводит список тварей, которых было велено Ною взять в ковчег: «все звери по роду их… всяких скот по роду его… все гады, ползающие по земле, по роду их, и все птицы…» Для Гомберга, как толкователя текста, важно, что они взяты «по роду их», то есть соблюден закон несмешения рода и пола, а я, читатель, замечаю, что в тексте не упомянута одна разновидность живой природы, — а именно рыбы и водоплавающие! И верно: им потоп не страшен! Знали ли в библейские времена о существовании этих водных тварей? Разумеется, рыболовство не менее древнее занятие, чем охота, да и о пророке Ионе в Писании сказано, что он побывал в чреве кита… Вот такая любопытная деталь. Но это, разумеется, частность.
Всерьез автор говорит о двух попытках Божественного Промысла утвердить в человеке человеческое: о самом сотворении человека и предоставлении ему свободы воли, которую он вправе употребить во благо или во зло, и о том, как Творец, разгневанный на впавшее в разврат и злодеяния человечество, погубил его Всемирным потопом, предоставив только одному праведнику — Ною стать зачинателем второй попытки продолжить род людской в согласии с Божескими намерениями. После Ноя люди постепенно переходят в своем понимании от мифологии к истории. Собственно, история начинается с того времени, когда человек научился читать, писать и считать: события можно стало фиксировать, а течение времени запечатлевать. Любопытно, что по мере продвижения от мифологии к истории сокращается и срок земного бытия отдельного человека: герои допотопных времен жили по много сотен лет: притчей стали возрасты Мафусаила или Иареда. Даже и послепотопные патриархи тоже завидные долгожители: их возраст переваливает за сотню лет. Но по мере того, как история становится все более точной и достоверной срок человеческой жизни приходит в соответствие с биологическими и социальными пределами: позволю себе выйти за границы описываемого в книге Гомберга периода и напомнить, что прославленный царь Давид жил 70 лет, а его мудрый сын Соломон — и того меньше…
Убедительны и приводимые в книге Леонида Гомберга соображения об отражении в библейских текстах этапов развития материальной культуры человечества — скотоводства, земледелия, рудного и кузнечного дела. На интересные размышления наталкивает та глава этой книги, где повествуется о строительстве Вавилонской башни. Тут прослеживается тенденция человеческой гордыни, начатая еще грехопадением Адама и Евы. 
Всевышний создал человека «по образу своему и подобию», то есть наделил его способностью к творчеству и свободой воли. Но отнюдь не передал своему творению право быть всемогущим и вездесущим. А человеку очень хотелось и в этом сравниться с Творцом. Отсюда — и покушение на запретный плод, что повлекло за собою кару, а через ряд веков — повторение дерзкой попытки стать равным Творцу и перейти определенные человеку пределы — сооружение вавилонского столпа. И тут это не прошло безнаказанным: последовало крушение башни и смешение языков. Это библейское сказание, безусловно, несет в себе глубочайший гносеологический смысл, трактуя об ограниченности людских возможностей и тем самым провоцируя человека к стремлению познать как можно больше. Что касается «таблицы народов» и размышлений автора в области этногенеза, то тут ни соглашаться, ни спорить с ним, думаю, не стоит, — настолько это малоисследованный вопрос, что, как и показывает сам Леонид Гомберг в заключительном  разделе своей книги, и поныне служит почвой для разного типа домыслов и спекуляций. Этот раздел, озаглавленный «За поворотом истории», представляет написанные за минувшие несколько лет статьи, освещающие современную проблематику в иудаистике и этнологии. Остановлюсь на статьях, связанных с небезызвестными творениями Фоменко и Носовского — с одной стороны, и Бориса Альтшулера — с другой. Оказывается, и в наше время — время точных наук, развитой информации и коммуникаций — можно творить мифы, опирающиеся не на слабое познание — как они создавались на заре человеческой истории, — а на самые что ни на есть достоверные исторические данные. Можно пересчитывать по-своему хронологию (что им современные методы исследования древних предметов — радиоуглеродный анализ, к примеру!) и омолаживать на целое тысячелетие исторические области, можно и осуществить пресловутый «поворот рек» и в потоках движения народов и направить путь еврейства в Европе не с запада и юга на север и восток, а наоборот… Короче говоря, если естественный ход развития цивилизации продвигался от мифологии к истории, то можно сегодня, используя добытые трудом многих поколений данные истории, удариться в легкомысленное мифотворчество, благо, немало еще на земле людей невежественных и легковерных. Вот такой странный круг описывает подчас «горький путь познания» — от мифологии к истории и … обратно. Это выглядело бы забавным казусом, если бы им не пользовались для политических спекуляций, столь частых в наше время. К своду полемических и разоблачительных выступлений Леонида Гомберга надо отнести его статьи о «протоколах сионских мудрецов». Представляя русскому читателю новые книги английских и израильских исследователей, автор знакомит его с трудами, доказательно раскрывающими истинную природу «протоколов», не имеющих никакого отношения к еврейству, а связанных только с масонским приоратом «Сион». Правда, мысль о том, что создатели протоколов стремились к мировому господству, мне представляется сомнительной и по отношению к масонам: если в число Мастеров этого приората входили Виктор Гюго, Клод Дебюсси и Жан Кокто, то вряд ли их занимали проблемы мирового господства: их и так считали «властителями дум» в области культуры…
Да и понятие «Сион» достаточно многозначное: рядом с лабазами погромщиков Охотного ряда высились кремлевские башни, куранты которых возглашали: «Коль славен Господь наш в Сионе…» 
Заключает книгу Леонида Гомберга статья «Иехошуа из Назарета в контексте еврейской истории», — собственно, разбор книги израильского ученого Хаима Коэна «Иисус — суд и распятие». Рассматривая юридические аспекты процесса над Иисусом, автор приходит к заключению, что по тогдашним иудейским законам деятельность пророка из Назарета была вполне легитимна и, следовательно, неподсудна для синедриона. Тем не менее, процесс состоялся не по правовым, а по политическим мотивам, — весьма знакомая ситуация, характерная не только для времен императора Тиберия! Но и тут было очевидно, по мнению ряда еврейских исследователей, что вины у Иисуса перед местным законодательством нет. А виноват он был лишь по римским законам (говорил о себе, что он — «Царь Иудейский», то есть выступал против прерогатив императора). Между тем, в Евангелии говорится, что именно Понтий Пилат заявил: «Я не вижу вины на этом человеке!», что, впрочем, не помешало ему, повинуясь крикам фанатиков из толпы, обречь Иисуса на распятие и лицемерно «умыть руки». Так что позиции различных толкователей этого эпизода не совпадают… А вот, что истинным провозвестником распространения христианства за пределы Иудеи и превращения его в религию всего пространства Римской империи стал Саул из Тарса — Павел, «апостол для язычников», — это абсолютно верно, хотя, как своеобразно отметил в своей лет десять назад опубликованной повести Владимир Тендряков, без Христа Павел был бы немыслим.
Думается, что поскольку речь идет о «прогулке литератора», уместно и высказать некоторые чисто филологически соображения. Одно из них — особенность жанра книг Ветхого и Нового Завета. Библия в своей событийной части (я исключаю тут книги пророков и такие творения, как «Песнь песней», «Екклезиаст» или «Руфь и Вооз») трактует о взаимоотношениях Всевышнего с избранным Им народом и о пути этого народа. По своему жанру событийные книги Ветхого Завета — это история, в центре которой — народ. Жанр же, в котором выступают авторы хотя бы канонического Четвероевангелия, можно назвать биографией: в центре этих книг жизнь одного человека. В обстановке эллинистического мира постепенно возрастает значение личности, трактуется не столько тема «Бог и народ», сколько тема «Бог и человек» и «Личность и мир». Евангелия стали основой житийных книг последующих времен. Но надо отметить, что первоначальным образцом темы «Бог и личность» послужила все же одна из книг Ветхого Завета — это сказание об Иове.
Еще одно филологическое соображение по книге Леонида Гомберга — это о написании библейских имен, относительно которых в русском языке существует многовековая устойчивая традиция. С ней Леонид Гомберг вступает в противоречивые отношения. Стремясь поточнее воспроизвести исконную огласовку этих имен, он одного из сыновей Адама называет Шет, — но пишет о «сифлянской генеалогии» (от принятого в русской традиции Сиф), создателя ковчега именует Ноах, — но далее пишет о Ноевом ковчеге, сына Ноаха называет — Шем, но далее пишет о семитах… Читателю, привычному к принятому в русских книгах обозначению, приходится проделывать дополнительную работу, постоянно сличая разные огласовки имен библейских персонажей.
Но, разумеется, эти замечания никак не умаляют значение книги Леонида Гомбера, масштабы которой простираются не только «От Эдена до Вавилона», как сказано в ее заглавии, но и намного шире — от времен праотцев и до нынешних духовных и исторических коллизий и дискуссий. Это, на мой взгляд, — весьма ценная и серьезная книга, и если ее подзаголовок назван «прогулки литератора», то можно сказать словами Тараса Шевченко, что это «Прогулка с удовольствием и не без морали». 
 
2001